Вечерний отблеск солнца на пляжу,
Склонился желтый диск над горизонтом.
И турки молодых, почти что в неглижу,
Фотографируют с огромным понтом.

Веселою толпой стоят на сцене дети,
Синхронные движения, смотрят в зал.
И лишь одна, нарушив нормы эти,
Спиной стоит, каков же маленький нахал.

Мне выпала большая честь и счастье,
Нахальной девочке той быть отцом.
Её мотивы искренни, как и участье,
Ко всем танцующим стоит она лицом.

Собаки, люди, все смешалось.
Стоят по пояс многие в воде,
Пройти до туалета стало в тягость,
Морские волны – лучше чем биде.

Лишь тем, кто труд испытывал в судьбе
Даруется неделя, две в году,
Переживать иные, новые клише,
И не накликать новую беду.

Кому любовь, кому на пляже собеседник,
А мне же был дарован по игре,
Смешной, с веснушками соперник,
Что в волейбол, играл не так как все.

Я с ним одним играл, он жил игрой,
И связан с ним не партией одной,
В момент игры когда я был без сил,
С протянутой рукой он приходил.

В прибрежной зоне проплывали черепахи,
На пляже сразу всплыли дикари.
И провожая модных снорклингистов,
Кричали хрипло – «Сразу двух бери»!

На отдыхе побольше я молчу,
Не лезу в диспуты и споры,
Люблю спокойствие и тишину,
А не рассказы «Путин» и «Все воры».

Милее мне от общества вниманье,
Когда руками глажу влажный я песок.
Построив из огромной кучи извоянье,
И не найти сюрприз, что мог зарыть щенок.

Мои фигуры жили меньше суток,
Но не на столько удручал сей факт.
Чем те советчики, что шляются под мухой,
Обидевшись уйдут, услышав "fuck".

Под занавес путевки, я в расстройстве,
Расстроилась игра, расстроилась семья.
И дело не в плохом желудочном устройстве,
А в том, что виски под арбуз - полнейшая херня